Познакомьтесь с доктором Терри Мареской, доктором медицинских наук, врачом и известной женщиной в области STEM.

Можете ли вы объяснить нам, что вы делаете?
Я в первую очередь врач. Я работаю семейным врачом, что означает, что я ухаживаю за людьми всех возрастов. Я также работаю учителем врачей. И я также работаю с сообществом, занимаясь вопросами охраны окружающей среды, используя собственные культурные практики, такие как сохранение семян, традиционная фитотерапия и восстановление земель.

Каким было ваше образование и/или карьерный путь? Как вы оказались там, где вы сейчас?
Я ходил в среднюю школу West Islip в Нью-Йорке, огромную государственную школу — в моем выпускном классе было 769 учеников. В те дни учителя отслеживали тебя и решали, на что, по их мнению, ты способен. В результате я прошел довольно много занятий по математике и естественным наукам AP. Честно говоря, это не всегда было к лучшему — я пропустил науки о Земле и астрономию, которыми я мог бы заняться, если бы у меня была такая возможность раньше.

Затем я четыре года учился в колледже, а затем четыре года в медицинской школе в колледже Вассара, где и происходит фактическое практическое обучение. После этого следует нечто, называемое резидентурой, где вы изучаете свою специальность. Моя специальность — семейная медицина, что означает лечение того, что мы называем недифференцированной проблемой — когда кто-то не знает, что с ним не так. Чтобы сузить круг возможностей, требуется огромное количество логики и опыта, которые мы изучаем во время 3-летней резидентуры.

Наконец, когда я решил заняться чем-то более связанным с преподаванием и медициной, я прошел годовую преподавательскую стажировку.

Как вы попали в сферу сохранения семян?
Мое собственное племенное происхождение — Kanienʼkehá꞉ka, что означает Mohawk, коренные народы Северо-Востока. Часть наших учений касается роли женщин в поддержании сельскохозяйственных практик, таких как сохранение семян.

Сохранение семян — это наука. Знание того, как и когда выращивать растения и как сохранять семена, я узнал еще ребенком. Часть науки приходит от старших, а часть — из этих экспериментов, которые вы постоянно проводите — особенно в связи с изменением климата. Это не было занятием — это просто часть жизни и ответственность.

Какие факторы оказали на вас наибольшее влияние и привели вас к STEM-направлению?
В 1960-х и 70-х годах было очень мало женщин-врачей. Моя мама считала, что мне следует стать медсестрой, и я подумала: «Что ж, может быть, она права — почему бы не попробовать?» В средней и старшей школе я стала сертифицированным помощником медсестры и поняла, что это не для меня. Но ее поддержка заставила меня задуматься о карьере в сфере здравоохранения.

На последнем курсе колледжа у меня был профессор генетики, чей класс включал множество экспериментов с плодовыми мушками. Но что действительно меня поразило, так это ее удивительная точность языка. Она сказала: «Вы должны научиться писать очень хорошо, потому что вы должны уметь доносить свои идеи до людей, которые, возможно, не являются учеными». Она критиковала не только нашу науку, но и то, как хорошо мы доносили свои идеи, — и она была беспощадна. Я действительно любила и уважала ее, и этот урок общения чрезвычайно помог моей работе.

Здесь, в Washington STEM, мы начинаем говорить о ранней математической идентичности. Позитивная ранняя математическая идентичность, которая означает знание того, что вы можете заниматься математикой и что вы принадлежите к математике, помогает ученикам преуспеть в STEM. Какими были ваши самые важные ранние опыты в математике, и как, по-вашему, это повлияло на вашу карьеру?
Как я уже упоминал, в старшей школе я посещал несколько курсов по математике AP. Я хорошо сдал эти тесты, но для того, чтобы отказаться от годового курса математики для первокурсников в моем колледже, нужно было набрать идеальный балл. Поэтому в итоге я снова взял исчисление, будучи первокурсником. Тот первый семестр действительно выбил меня из колеи — я боролся до такой степени, что бросил занятия. Это был настоящий момент для того, чтобы задать себе вопросы.

Я понял, что способ преподавания материала мне не подходит, и встретил других студентов, которые чувствовали то же самое.

На следующий год я снова взял исчисление у другого учителя, и все было хорошо. Иногда нужно доверять себе или найти кого-то, кто имеет другой подход к предметному материалу.

Что вам больше всего нравится в работе?
Мне нравятся долгосрочные отношения с людьми. Мне нравится видеть, как больные люди выздоравливают. Мне нравится видеть, как мои студенты-медики превращаются из нервных и напуганных в суперкомпетентных защитников интересов общества.

Мне нравится работать на улице, особенно работа по восстановлению земель с племенами. Часть этого касается наших родственников растений, которые являются лекарственными. Для меня все эти вещи связаны.

Что вы считаете своим самым большим достижением в STEM?
В Вашингтонском университете я стала первой женщиной-профессором семейного врача на моем факультете. В стране очень мало коренных жителей, которые достигли этого ранга как коренные жители, и поэтому я горжусь этим. Не потому, что это дает мне большую трибуну, а потому, что это вдохновляет других людей осознать, что они могли бы делать то же самое.

Я думаю, что представительство важно во всех сферах, включая академическую. Для нас важно видеть себя, а для неакадемического сообщества — говорить: «Эй, мы гордимся тобой».

Есть ли какие-то стереотипы о женщинах в STEM, которые вы хотели бы развеять лично?
Я больше не сталкиваюсь со многими стереотипами, хотя в 1970-х они, безусловно, были. Было много вопросов о женщинах-врачах. Люди спрашивали, почему я выбрала семейную медицину, — они говорили мне, что у меня есть потенциал сделать больше, чем это. Я думала: «Вы шутите?» Семейная медицина — самая востребованная область, особенно для наших племенных общин в резервациях и для сельской практики, чем я и занималась довольно долгое время. Я начинаю уделять больше внимания тому, чтобы быть пожилым человеком в области STEM — нам все еще есть что внести, включая поддержку следующего поколения.

Нельзя позволять другим людям навешивать на вас ярлыки, независимо от того, считают ли они вас слишком умным или недостаточно умным.

Как вы думаете, какие уникальные качества вы привносите в STEM?
Я верю в коренную науку – я не думаю, что западная наука – единственный способ смотреть на мир. Я привношу свои собственные культурные практики в мир науки и воссоединяю людей с этими концепциями. Я думаю, что это особенно важно сейчас, когда мы сталкиваемся с изменением климата.

Хотя технологии здравоохранения, безусловно, продвинулись вперед, мы не всегда являемся лучшими в предоставлении сострадательной помощи и поощрении людей следовать своим культурным обычаям. Способность придерживаться разных точек зрения — уникальное качество для меня.

Как вы видите взаимодействие науки, технологий, инженерии и/или математики в вашей нынешней работе?
Мы используем устройство под названием спирометр для диагностики хронических заболеваний легких, таких как эмфизема или астма. Спирометр очень техничный — он взаимодействует с нашими электронными медицинскими картами и выполняет эти тесты. Поскольку вам нужно дышать в маленькую трубочку, COVID действительно положил конец нашему использованию. Когда мы возобновили работу, никто в клинике, кроме меня, не помнил, как им пользоваться. Вот в чем преимущество пожилого человека.

Ранее на этой неделе я работал с одним из моих стажеров, и у нас было два пациента, которые использовали спирометр почти один за другим. Моему стажеру пришлось смотреть на цифры прибора, чтобы убедиться, что тест точный, а затем интерпретировать результаты.

Что бы вы хотели сказать молодым женщинам, думающим о начале карьеры в STEM?
Я говорю, дерзайте. Это приятно и никогда не скучно. Я думаю, вы найдете единомышленников в любой области, которую вы выберете, и некоторые из них не будут женщинами. Там будут люди всех спектров, которые поддерживают вашу работу. Вам нужно выяснить, кто эти люди, держаться их и учиться у них.

Можешь поделиться забавным фактом о себе?
Я был во всех штатах США. Помимо моего родного штата Нью-Йорк, я больше всего люблю Нью-Мексико. В высокогорной пустыне есть что-то особенное: облака и небо. Это также совершенно другой мир растений, который всегда приводит меня в трепет.

В нашей жизни есть место благоговению, и мы должны уметь это осознавать.